Нападающий «Химика» Максим Мальцев после двух лет, проведенных за рубежом, минувшим летом вернулся в Россию и сходу стал одним из ключевых игроков воскресенского клуба, переживающего свой лучший сезон за годы выступления в ВХЛ. В интервью официальному сайту лиги форвард рассказал о своем большом путешествии, игре в знаменитом единственном финале в мире, а также открытии своего бара в Тюмени.

— Максим, твое возвращение на родину получилось ярким. Отличная первая половина сезона, звание лауреата недели. Можно сказать, что в «Химике» все сошлось, что это твое место?

— В «Химике» у нас собрался крутой коллектив в этом сезоне, который способен решать серьезные задачи, думаю. Ну и действительно, каждый день получаю здесь удовольствие от хоккея. Впервые за пару сезонов получаю кайф от хоккея, все нравится здесь.

— Если оглядываться назад, это был самый яркий старт сезона в твоей карьере?

— Нельзя выделять какой-то конкретный сезон: каждый по-разному был примечательным, с чем-то хорошим или плохим. В этом сезоне мы идем наверху таблицы — это радует. Загадывать далеко не будем, ловить эйфорию — тоже. Просто наслаждаемся тем, что есть.

— Последние два года получились у тебя во многом про путешествия. Началось все с белорусского финала на заре пандемии: каково это было — играть в единственных матчах в мире?

— Ну да, тогда мы осознавали, что единственные играем в хоккей. Особого давления не ощущали — просто шутили, что мы остались одни, а остальные слегли. Этим и запомнилось, что были единственными, кто доиграл сезон. Мы тогда еще и выиграли — будет, что вспомнить.

— Беларусь тогда сторонилась различных антиковидных мер. Какой была атмосфера внутри страны весной 2020 года, как это всё переживалось?

— Ничего не изменилось. Как мы привыкли жить — так всё и происходило в Беларуси: люди ездили на работу, занимались своими делами, ничего не было закрыто, болельщики присутствовали на матчах. Беларусь жила обычной жизнью, пока весь мир закрылся. После окончания сезона я остался там еще на 1,5 месяца — в России был тогда жесткий локдаун, и были проблемы с возвращением из-за отмены авиа- и ж/д сообщения. Были так называемые вывозные рейсы, поэтому я остался в Беларуси еще на некоторое время.

— После Беларуси ты поехал еще в одну страну, которая тоже шла своим путем — в Швецию. Насколько тяжело было попасть туда, еще и вместе с семьей?

— На тот момент, как и сейчас, самый главный вопрос — это получение визы, вида на жительства. У шведов всё в этой жизни расписано: на каждый жизненный момент есть какие-то инструкции. Там всё было просто: если ты играешь в третьей лиге и выше — ты имеешь право на вид на жительство по спортивной визе. Она делается буквально месяц — не дольше. Я подал документы, моя семья тоже имела на это право. Через 3-4 недели все документы были готовы и оставалось сдать тесты на коронавирус. Сейчас по всем туристическим визам не попасть — только по работе можно. У меня был контракт с «Карлскруной», поэтому проблем не было – получил ВНЖ и полетел.

— Ты попал в Швецию после Беларуси: обе страны, которые не вводили локдаунов в период развития пандемии. Ковидная Швеция и ковидная Беларусь — это разные среды обитания или они были похожи?

— В конце концов белорусы все же приняли ряд мер предосторожности. В Швеции же, когда я прилетел, жестких запретов не было. Единственное, с чем я столкнулся там — они ввели ограничение на посещение ресторанов и ТЦ, их можно было посещать только с 4 до 8 вечера, четыре часа. Плюс нужно было обязательно носить маску в общественном транспорте — наверное, всё. Ну и везде стоят антисептики. Главное отличие — у них меньше людей живет, шанс заболеть, соответственно, тоже меньше. Ну и насколько я слышал, все стараются сидеть дома, если им сказали. Плюс весь сезон в Швеции я отыграл без зрителей на матчах, ни на одной моей игре не было болельщиков.

— Откуда вообще появился такой вариант?

— Когда я играл в «Юности», мы выступали в Лиге Чемпионов, в европейском турнире. Мне он очень понравился, мы достойно выступили: вышли из группы, я неплохо сыграл индивидуально. Поэтому загорелся желанием поиграть в одном из европейских чемпионатов. Было интересно, каково это, хотелось острых ощущений. Начал искать варианты: поспрашивал агента из России, если у него выходы на Европу, потом решил поискать агентов в Европе. Познакомился с одним американским товарищем — он сказал, что поможет. Предлагал несколько вариантов: в Финляндии, в Венгрии — но либо лига меня не устраивала, либо по условиям было непросто, даже на одного, не то что уж с семьей переезжать. Ну вот в итоге с «Карлскруной» подвернулся вариант — был август.

— Ты не один год бок о бок играл с другим известным путешественником – Андреем Рычаговым. Он тоже часто говорит про интерес, драйв, о новых эмоциях в таких историях. Не было какого-то воспоминания о нем?

— Мы часто контактируем с ним. Я знал, что Андрей играл в этой же лиге, в 50 километрах от города, куда я собирался. Естественно, я ему позвонил, а звонки Андрею – это всегда событие. За полчаса обсудили с ним все новости. Потом перешли к Швеции, он рассказал все плюсы и минусы — и я решил подписать контракт, поехать.

— Когда приезжаешь в Швецию — видишь обособленный мир в мире. Страна — одна из ведущих по уровню жизни, но и соответствовать ему тоже нужно уметь: не каждому эта жизнь будет по душе. Как ты окунулся в это царствие спокойствия? Долго адаптировался?

— Адаптация прошла быстро, за недельку уже привык ко всему. Самый большой плюс был в том, что в школе я не прогуливал английский — сходу окунулся в социум, ведь шведы говорят на английском на приличном уровне. Все ребята в команде, процентов 90-95, спокойно общались на английском, помогали мне. Поначалу казалось, что это размеренная жизнь, делай что хочешь: у тебя есть время, квартиру и машину клуб дал — живи, тренируйся. Картинка, конечно, красивая. Но менталитет шведов отличается: под конец сезона захотелось домой. Если ставить вопрос, хотел бы я продолжить там жить — больше нет, чем да. Считаю, что нет места лучше, чем свой дом. Везде есть плюсы и минусы — тут кому как. Мне нравится у нас.

— Это был даже по меркам Европы некрупный город?

— В Швеции в принципе все города маленькие. Карлскруна как раз считается одним из больших городов — 20-й по населению среди всех городов Швеции. А так я доехал и до Стокгольма, и до Мальмё — в принципе, в больших городах повеселее, чем в маленьком. Стокгольм даже Москву напомнил. Но и в моем городе было всё, что нужно.

— Бытует мнение, что мигранты в Швеции едут как раз-таки в Мальмё, и сейчас у этого города немного криминальная репутация. Когда там был, ощутил нешведскую атмосферу в городе?

— Что касается мигрантов — думаю, это очень актуальный вопрос для Швеции. Мигрантов во всей стране много. Шведы достаточно лояльны ко всему: мигрантам рады, мигрантам помогают. А насчет Мальмё: еще в 80-х там появился район, куда отправляли всех приезжих. Сейчас в этом районе уже не осталось ни одного шведа, он полностью заселен мигрантами. Да, есть там такие места, в которых лучше не находиться, к которым в определенное время в принципе лучше не подъезжать.

— В Мальмё ведь родился Ибрагимович, и есть легенда, что в этом городе есть только одна «Феррари» — и это его автомобиль. 

— Нет, не натыкался. А Ибрагимович, кстати, из того района, про который я говорил. Он если не национальный герой, то точно герой этого района мигрантов: его боготворят, плакаты висят и т.д.

— Летом ты открыл собственный бар в Тюмени. Скандинавская культура спортбаров – одна из самых крутых в Европе, окунулся ли в нее? И связано ли это с открытием бара в Тюмени, насколько сильно повлияло?

— Думаю, это даже не шведская, а европейская культура. В какую страну сейчас не приезжай — Германия, Швейцария — везде так. Но да, там люди умеют отдыхать, любят такой вариант времяпрепровождения. Причем не всегда они разбираются в спорте: они просто приходят поорать, пообщаться с друзьями и провести таким образом досуг. Что касается своего бара — тут никаких пересечений с Европой. Эта идея у меня давно сидела в голове — даже не задумывался о том, чтобы взять в пример что-то из европейских баров.

— Какую концепцию ты вложил в этот бар? Понятно, что хоккейная тематика должна была быть.

— Изначально в планах был чисто хоккейный бар. Единственное подобное место, которое я видел в России — это бар Off Season в Санкт-Петербурге. Понравилось, как там все сделано: исключительно хоккейная тематика, атрибутика, антураж, трансляции. Часто задавался вопросом, почему в нашей стране таких заведений немного; почему в Европе таких заведений хватает, а у нас нет. Когда представилась возможность — решил реализовать.

— Большая команда работала над проектом? За сколько все оформили?

— Совсем небольшая команда, а большая часть вопросов лежала на мне. В принципе, от начала до запуска прошло чуть меньше года. Я не мог там оставаться на долгий срок, потому что играю — сейчас мы тщательно изучаем минусы уже по ходу дела, добавляем фишки, исправляем нюансы. Работа продолжается каждый день.

— Не боялся открывать бар в коронавирусное время?

— Сейчас абсолютно неудачное время для открытия заведений в этой индустрии. Но во всем есть свои нюансы: возможно, из-за этих нюансов мы и открылись.

— Этот бар — больше для болельщиков или для хоккеистов?

— Учитывая, что хоккеисты по профессиональным обязанностям не могут достаточно часто посещать бары, он больше для болельщиков, конечно. Когда я был на открытии в Тюмени, я познакомился поближе с болельщиками — было видно, что идея зашла. Люди возвращаются, всем нравится и все говорят, что им именного такого места не хватало. Думаю, что пройдет немного времени, и всё будет отлично. Тюмень – мой родной город, провожу там много времени, много знакомых. Как есть возможность — стараюсь приезжать туда как можно чаще. Родители у меня до сих пор живут в Тюмени, да и я люблю этот город, провел там всё детство.

— Отъезд из России после Универсиады, Беларусь, Швеция, бар, возвращение. Последние несколько лет твоей карьеры – настоящий сюжет. Как оценишь свой путь в эти годы, опыт приобретенный? Что запомнилось, что изменило тебя?

— За эти пару сезонов произошло настолько много всего, что можно книгу писать. Всё, что ни делается — всё к лучшему, руководствуюсь этим принципом. Всё, что за эти несколько сезонов приобрел — неоценимый опыт, с которым мне дальше предстоит идти. Огромная удача и счастье, что удалось поиграть в таких командах — уверен, что это все не просто так, и будет, что вспомнить.

Павел Малашенко специально для ВХЛ

https://www.vhlru.ru/lenta/410119/